«Киевская Голгофа»

В Музее Одной Улицы, расположенном на Андреевском спуске, открылась необычная выставка, посвящённая истории и непростой судьбе легендарному художественному полотну «Голгофа», которое находилось на Владимирской горке.

Панорама «Распятие Христа» появилась на свет в середине 1880-х годов в результате коммерческой конкуренции, возникшей в Мюнхене между немецкими и бельгийскими живописцами. Обдумывая сюжет для своей дебютной работы, немецкие мастера решили воссоздать сцену распятия Иисуса Христа в окружении художественно реконструированных окрестностей Иерусалима и обратились к художнику Бруно Пигльгейну (1848-1894).

Б. Пигльгейн был оригинальным мастером, одарённым живой фантазией и соединившим в своём творчестве два, казалось бы, несовместимых направления – полуобнажённую женскую натуру и религиозную живопись.

Он принял предложение и вместе с партнерами отбыл в Палестину. С ним поехали Карл Губерт Фрош (1846-1931), который отвечал за исполнение архитектурных элементов и пейзажист Йозеф Кригер (1848-1914).

Работа над живописным полотном, высотой в семнадцать и длиной в сто двадцать метров, началась в августе 1885 года, и основной эскиз был нанесён на холст с помощью фотографических пластин, направленных на него из проектора. Затем художники приступили к деталям, и вся работа заняла девять месяцев.

30 мая 1886 года состоялось официальное открытие панорамы. «Когда мы встали на платформу, – писал искусствовед  Людвиг Трост, – которая должна была изображать возвышенность, прилегающую к холму Голгофы, мы были несколько озадачены полумраком, в котором оказались. Наши глаза после яркого дневного света улицы должны были привыкнуть к полумраку, соответствующему солнечному затмению, которое произошло во время распятия на кресте Христа, после чего живопись появилась, как будто из тумана. Медленно мы начали погружаться в специфическую атмосферу, созданную освещением, в которой властвовали своеобразно-холодные тона, какие предстают глазу, когда солнце скрывается за облаками. Полнота эффекта, достигнутая самыми простыми средствами, превосходит описание, которое может подготовить зрителя к тому, с чем он столкнется; но перо никогда не сможет передать впечатление, которое создано пейзажем, окраской, настроением и отдалёнными перспективами оливковых рощ, солнечных холмов и долин, пока ещё не тронутых затмением солнца».

Панорама выставлялась в Мюнхене, оттуда переехала в Берлин, а следующим пунктом  турне, должен был стать Лондон, но из-за происков американских конкурентов оно так и не состоялось. Из Британии картина переехала в Вену, где и была уничтожена огнём через два месяца после открытия, в ночь с 26 на 27 апреля 1892 года. Выдвигались разные гипотезы о причине пожара – и окурок, и самовоспламенение от газовых фонарей, и поджог, наконец, было решено, что виной стала неисправная проводка.

Успех мюнхенской панорамы подвигнул многих художников рисовать сюжет Распятия для различных городов Европы и Америки, были также и авторские повторы – К. Фрош и Й. Кригер, как признанные и опытные мастера, с удовольствием  повторяли свою знаменитую работу.

В июле 1901 года Киевская Городская дума рассмотрела просьбу коммерсанта Ивана Замараева об отводе земли на Владимирской горке для строительства павильона, в котором планировалось показывать художественные произведения на религиозную тему, и дала своё согласие. Вместе со своим партнёром Артуром Гашинским, он взялся за строительство выставочного помещения, заказав  проект гражданскому инженеру Владимиру Римскому-Корсакову по образцу его постройки в польском городе Ченстохове.

После того, как компаньоны приобрели повтор знаменитой «Голгофы», выполненный К. Фрошем и Й. Кригером, польский художник Станислав Фабианский (1865-1947), отец которого был директором Киевского городского театра, прибыл в город своей юности и мастерски выполнил предметный фон панорамы. Эту превосходную иллюзию подчеркнул киевский корреспондент: «Невозможно заметить, где заканчивается предметный план и начинается сама картина». А первые посетители рассказывали, что на переднем плане они видели след босой ноги – видимо, кто-то из зрителей, потрясённый эффектом присутствия, попытался войти в полотно.

10 января 1902 года в присутствии Губернатора, Городского головы и других почетных гостей состоялось торжественное освящение панорамы. В тот же день, в 15 часов, её открыли для публики. Успех был необычайный, хотя входные билеты стоили по тем временам недёшево: 50 копеек с каждого посетителя, для школьников же цена была установлена в 30 копеек.

Периодически «Голгофа» оставляла стены павильона и отправлялась на показ в различные города, а её место занимали другие произведения. Впервые это произошло в июле 1903 года, когда в Киев привезли панораму известного польского художника, уроженца Львова Яна Стыки «Пытки христиан в цирке Нерона».

В марте 1907 года А. Гашинский стал основным арендатором павильона панорамы «Голгофа» и вплотную занялся поисками новых диорам, дабы его дело не пришло в упадок, так как к тому времени интерес на привычное зрелище стал угасать.

В 1909 году он отправился на «гастроли» с «Голгофой» в Санкт-Петербург, где предложил знаменитому художнику Илье Репину написать новую панораму «Гефсиманская ночь», и от которого вскоре получил ответ, полный юношеского задора и увлечения будущим делом. Помимо этого, А. Гашинский приобрёл для Киева написанные ещё в 1903 году И. Репиным и его учениками семь полотен «Петровских диорам».

Это были картины, написанные в натуральную величину и соединённые с «декоративными аксессуарами». В диораме «Полтавский бой» перед полотном лежало несколько манекенов, изображавших убитых солдат, одетых в военную форму. Тут находились пушки, обломки разбитых в бою повозок, оружие и ядра. В диораме «Основание Петербурга» картину дополняли лодки, а в диораме «Дедушка русского флота» – старинная утварь, сундуки и огромный глобус.

Помимо этого в Киев привозили также популярные панорамы «Битва народов при Лейпциге» и «Переправа Наполеона через Березину», в написании которой принимал участие  известный в Киеве художник Ян Станиславский.

После революционных событий, национализированный павильон продолжал работать до 1924 года, пока советские власти не конфисковали «Голгофу» у тогдашнего его владельца М. Калашникова и не стали использовать для своих целей – проведения антирелигиозных бесед.

В 1934 году строение разобрали, а живописное полотно в массивном рулоне перевезли в Киево-Печерскую Лавру, где едва смогли внести в Успенский собор.

После того, как 3 ноября 1941 года главный храм Лавры был взорван, остатки  холста были переданы в Художественный институт и три куска «Голгофы» с изображением небесного свода хранились там  вплоть до начала 1970-х годов.

Дмитрий Шлёнский,
Музей одной улицы